автор: Евгений Золотов
Странно чувствовать себя стариком, вспоминая конец 90-х, но — факт: многие ли сегодня смогут рассказать, как и почему Европа и Соединённые Штаты пытались расчленить Microsoft? Если коротко и грубо, поводом стало включение браузера Internet Explorer в состав (уже) самой популярной операционной системы Windows, что привело к узурпации «власти над интернетом» одной компанией. Классический пример нечестной игры: использование монопольного положения для подавления конкуренции.
С некоторым разрывом во времени антимонопольные дела против софтверного гиганта велись по обе стороны Атлантики, но если европейцы готовы были удовольствоваться штрафами, США настаивали на разделении компании на две части (отвечающую за ОС и прикладной софт). Гейтсу повезло: до казни не дошло, ограничились репрессиями, уступками и долгим наблюдением (в Европе Microsoft будет под надзором ещё пять лет). И хоть Windows пошатнуть не удалось, по другим направлениям эффект заметен. Конкуренты подняли головы (взгляните на браузерный рынок, на рынок мобильных устройств) — и теперь уже среди них нарисовался новый сверхгигант, требующий так сказать особого внимания.
Да, настал черёд Google.
Власть, которую этот «поисковик» имеет над цифровыми и околоцифровыми рынками, давно тревожит регуляторов. Три года назад, когда в Штатах истекал срок наблюдения за Microsoft, антитрастовые чиновники уже вовсю изучали Google. Однако инициативу в этот раз проявила Европа. Европейцев выводит из себя гигант, когда-то называвшийся поисковым, а нынче контролирующий буквально всё и вся. Да ведь и в самом деле, контора Пейджа и Брина имеет сегодня больше власти над миром, чем Microsoft в период её максимального расцвета: даже имя её стало нарицательным, записано в словарях! И вот на днях, ровно после четырёх лет антимонопольного разбирательства, европейские парламентарии проголосовали за разделение Google на части.
Мир тесен: формальным поводом к европейскому расследованию стала жалоба, поданная в Еврокомиссию партнёрами Microsoft. Общий смысл: «Гугл», якобы, подстраивает результаты работы своего поисковика и других сервисов таким образом, чтобы её собственные сервисы оказывались в более выгодном положении по сравнению с конкурентами (то есть, например, занижает рейтинги конкурирующих сайтов в результатах поисковой машины). Тогда, помнится, подозревали, что жалоба не совсем искренняя, что это козни Microsoft, которой Google перебежала дорогу. В любом случае, именно она стала камушком, спустившим лавину.
Вал претензий нарастал с фантастической скоростью. Оказалось, на Google имеют зуб книгоиздатели и СМИ, мелкие поисковики, всевозможные веб-сервисы. Все они теряли аудиторию, потому что европейцы, начиная веб-сёрфинг с «Гугла» (шутка ли, девять из десяти поисковых запросов в Европе обрабатывает Google!), «Гуглом» и заканчивали — предпочитая гугловские сервисы.
А ещё в Европе «Гуглу» принадлежат больше половины рынка интернет-рекламы, три четверти рынка смартфонов и половина браузерного.
Так что дело завертелось — и нужно сказать, Google повела себя достойно: в отличие от Microsoft, суть позиции которой замечательно сформулировал лично Билл Гейтс («Не помню, не знаю, не видел, не говорил»), гугловцы показали готовность идти на уступки и, к примеру, сами предложили размещать ссылки на конкурирующие веб-сервисы рядом со ссылками на свои (что очень напоминает одну из репрессивных мер, применённых к Microsoft: её так же заставили предлагать пользователям Windows браузеры на выбор). Но жалобщики продолжали прибывать, ситуация катилась по наклонной и кончилось тем, что 27 ноября Европарламент большинством голосов потребовал, чтобы Еврокомиссия рассмотрела возможность отделения поисковых систем от прочих веб-сервисов.
Тут следует сделать два уточнения. Во-первых, решение европарламентариев не имеет прямого обязывающего действия собственно для Google. Компания не обязана бросаться его исполнять. Однако законодатели имеют некот
орое ненулевое влияние на Еврокомиссию (ответственную за антимонопольный надзор по Европе), а той уже по силам потребовать разделения любой компании на части. Потребует ли Еврокомиссия этого от Google? Многие уверены, что — да. Использование монопольного положения для выдавливания конкурентов незаконно, но именно это очень естественно и как бы без умысла получается у Google. Поиск? Ну так с ним и реклама. Операционная система? Получите браузер и прикладные веб-сервисы. И так далее, и так далее.
Во-вторых, парламентарии говорят не только о Google, но о разделении поисковых систем и прочего бизнеса в Веб вообще. Это чрезвычайно важная деталь. Под такой топор могут попасть и Yahoo!, и Microsoft, и много кто ещё (Google просто первая в очереди, потому что зарабатывает больше остальных и слишком многим «заслоняет солнце»). Можно сказать, европейцы раньше других осознали, что обращать внимание нужно не на отдельные «камушки», то и дело попадающие в «интернет-ботинок», а на картину в целом: скрещивание поиска с другими веб-сервисами опасно! Двадцать лет потребовалось, чтобы это понять (ровно 20 лет назад случился Большой взрыв веб-поисковиков). В 90-х кратчайшая дорога потребителя к цифровому бизнесу пролегала через операционные системы, сегодня она проходит через системы поисковые — и на что надеяться мелким предприятиям, если гиганты вроде Google ведут клиента в первую очередь через собственные владения?
Реакция первых лиц Google, в общем, была предсказуемой: они в ярости. За любимую компанию уже вступились и американские законодатели: Конгресс США отправил европейским коллегам ноту протеста, смысл которой сводится к просьбе не торопиться — а то, понимаете, попахивает шовинизмом и политикой.
Но как без политики, если недовольство «Гуглом» в Европе продиктовано в том числе и всеми понимаемым здесь обстоятельством: американские компании слишком сильны на европейском рынке и используют любые возможности, чтобы ещё потеснить местных игроков. Европу уже называют цифровой колонией, задворками нового цифрового мира — вот так грубо и честно! И, конечно, Еврокомиссию торопят: её манера вести расследования чуть ли не десятилетиями многим в ЕС поднадоела.
Так расчленят ли Google? Вероятность такого исхода оценивается (на глаз) в 50%. Другая половина комментаторов считают, что дело скорее завершится огромным (миллиарды евро) штрафом, ограничениями в правах и работой под надзором регуляторов следующие десять лет. О чём стоит себя спросить: будет ли такой вариант лучшим?
P.S. В статье использованы иллюстрации Jon Russell, Hakan Dahlstrom, Slettvet.
